Мельник ("Русалка")

Смотри также Литературные типы произведений Пушкина

— "Мне покою ни днем, ни ночью нет; а там посмотришь: то здесь, то там нужна еще починка, где гниль, где течь". На слова дочери о том, что труды князя "всех трудов" "тяжелее", возражает: "Когда князья трудятся? И что их труд? Травить лисиц и зайцев, да пировать, да обирать соседей, да подговаривать вас, бедных дур. Он сам работает — куда как жалко? A за меня вода!" Встречает князя: "Милостивый князь, добро пожаловать! Давно, давно твоих очей мы светлых не видали. Пойду тебе готовить угощенье!" "Ты знаешь, я на вас гляжу сквозь пальцы и волю вам даю: сиди одна хоть всю ночь, до петухов — ни слова не скажу", — замечает М. дочери. "Одно ты у меня дитя на свете, одна отрада в старости моей... — говорит М. дочери, но журит ее: — Ох, то-то все вы, девки молодые, все глупы вы! Уж если подвернулся к вам человек завидный, не простой, так должно вам его себе упрочить. A чем? Разумным, честным поведеньем заманивать, то строгостью, то лаской, порою исподволь, обиняком о свадьбе заговаривать, а пуще беречь свою девическую честь — бесценное сокровище; она — что слово: раз упустишь, не воротишь. A коли нет на свадьбу уж надежды, то все-таки, по крайней мере, можно какой-нибудь барыш себе иль пользу родным да выгадать; подумать надо: "Не вечно ж будет он меня любить и баловать меня". "Эй дочь, смотри не будь такая дура, не прозевай ты счастья своего, не упускай ты князя да спроста не погуби сама себя". "Старый скряга". "Вот если б ты у князя умела выпросить на перестройку хоть несколько деньжонок, было б лучше", — замечает он дочери. Увидя княжеские подарки, радуется: "Ба, ба, ба! Какая повязка! Вся в каменьях дорогих! Так и горит! И бусы... Ну, скажу, подарок царский. Ах он благодетель... а это что? мешочек! Уж не деньги ль?.." На слова дочери: "Тебе отдать велел он это серебро за то, что был хорош ты до него, что дочку за ним пускал таскаться, что ее держал не строго... Впрок тебе пойдет моя погибель!" — М. отвечает: "До чего я дожил! Что Бог привел услышать! Грех тебе так упрекать отца родного". "Бог наказал меня за то, что слабо я выполнял отцовский долг", — признается М. После смерти дочери "мысли в нем рассеяны, как тучи после бури". "Что за мельник! Я здешний ворон", а не мельник", — говорил М. князю. — Я продал мельницу бесам запечным, а денежки отдал на сохраненье русалке, вещей дочери моей; они в песку Днепра-реки зарыты, их рыбка одноглазка сторожит". Вспоминает "чудный случай", когда (ты помнишь?) бросилась она в реку, я побежал за нею следом и с той скалы прыгнуть хотел да вдруг почувствовал: два сильные крыла мне выросли внезапно из-под мышек и в воздухе сдержали. С той поры то здесь, то там летаю, то клюю корову мертвую, то на могиле сижу да каркаю". На вопрос князя, "кто ж за тобою смотрит?" — М. отвечает: "Да, за мною присматривать не худо: стар я стал и шаловлив. За мной, спасибо, смотрит Русалочка" — "внучка". На зов князя пойти в его терем и жить с ним: "В терем! Нет, спасибо! заманишь, а потом меня, пожалуй, удавишь ожерельем. Здесь я жив, и сыт, и волен. Не хочу в твой терем". Критика: М., человек не злой, не развратный, но слабый сколько по любви к дочери, столько может быть и по страху к княжескому могуществу, сквозь пальцы смотрел на связь своей дочери с князем. Как человек хладнокровный, как мужчина, он тотчас понял, почему посещения князя на мельницу сделались реже, и видя, что старого уж не воротить, советует дочери воспользоваться хоть материальными выгодами этой связи". [Белинский. Соч. т. VIII].